У Александра Абдулова столько энергии, что ее с лихвой хватило бы на нескольких людей. Множество проектов, постоянные разъезды, съемки, спектакли... Он не может сидеть на месте и ждать у моря погоды. Говорит, что все в жизни надо делать самому, и недавно снял фильм, в котором задействовал самых знаменитых российских звезд. Естественно, Александр Абдулов производит впечатление сильного, очень уверенного в себе человека. Но даже таким людям знакомы сомнения...

МИР ЗВЕЗД: Александр Гаврилович, в одном из своих интервью вы сказали, что ваша карьера в кино, несмотря на 120 сыгранных ролей, менее удалась, чем карьера в театре. Почему?
АБДУЛОВ: Я скорее говорил в том смысле, что у меня не было ни одной кинонаграды. Только позднее за "Бременских музыкантов" я получил призы: "Подкову" на фестивале "Любить по-русски" - за режиссуру и исполнение роли в фильме, и "Странника", который мне безумно дорог. Это приз Международной ассоциации писателей-фантастов. До меня его получил только Сокуров. Приятно, что меня оценили как "самого фантастического актера века". И смешно, что не коллеги оценивают, а писатели-фантасты. Если отвечать на ваш вопрос, то, думаю, глупо говорить, что что-то удалось на сто процентов. Особенно в моей профессии. Ведь кто знает, что в актере заложено?
МИР ЗВЕЗД: Но вы сами должны чувствовать, что вот в этой роли, например, выложились на все сто.
АБДУЛОВ: Как только почувствую потолок - я умер. Если актер поймет, что дальше прыгать некуда, что ему делать в профессии?
МИР ЗВЕЗД: То есть постоянный прогресс?
АБДУЛОВ: Хочется верить, что именно так происходит.
МИР ЗВЕЗД: А не правильнее ли в определенный момент сразу достичь своей высоты и потом просто ее удерживать?
АБДУЛОВ: Это неинтересно. Вот сейчас, к примеру, мне надоело все, и я как режиссер ставлю спектакль - рок-оперу под названием "Ад финитум". Нашел гениального балетмейстера Режиса Абади, специально для этого летал в Париж. Он и танцор, и художник, и балетмейстер, и сценограф.
МИР ЗВЕЗД: Много людей задействовано в этом проекте?
АБДУЛОВ: Вопрос как ножом по сердцу. Недавно решил подсчитать действующих лиц - получилось сорок ролей! Ума не приложу, как из этого выходить. Довольно дорогой проект.
МИР ЗВЕЗД: Будут известные актеры или откроете новые имена?
АБДУЛОВ: Будут и те, и другие. В "Ад финитум" три возраста, поэтому участвовать смогут многие. Сейчас как раз идет кастинг. Из известных актеров уже дал согласие Сергей Никоненко... Я пока только веду переговоры.
    Самое сложное в этом деле, чтобы актеры не только хорошо играли, но еще умели петь и двигаться. Вот в "Метро", например, все смешно, весело, красиво, танцуют замечательно, но как только рот открывают, начинают играть - все... А "Норд-Ост" - это вообще беда. После того, что я видел на Бродвее, где и играют замечательно, и танцуют прекрасно, и поют великолепно, все наши мюзиклы меркнут. Поэтому моя задача - найти актеров, которые сочетали бы в себе все эти три качества. Думаю, что у нас тоже есть такие люди... Этот проект рассчитан года на полтора-два. Абсолютно новое дело.
МИР ЗВЕЗД: Где деньги будете искать?
АБДУЛОВ: А я уже нашел.
МИР ЗВЕЗД: Вам прямо-таки везет!
АБДУЛОВ: (стучит по столу)
МИР ЗВЕЗД: Со всеми нужными людьми знакомы?
АБДУЛОВ: Я не умею дружить с нужными людьми. Я дружу только тогда, когда дружу. Не умею дружить ради чего-то.
МИР ЗВЕЗД: Но ваш фильм "Бременские музыканты" если и критиковали, то, по большей части потому, что в нем появился Коржаков, с которым вы дружны.
АБДУЛОВ: А чего еще можно ждать от глупых людей? Я дружил с Коржаковым и тогда, когда он был в Кремле, практически хозяином страны, дружу и по сей день. Для меня абсолютно неважно, кем он был и кто он есть сейчас. И меня очень удивляет, когда пишут: "Он же закупал подслушивающие устройства!" А что он должен был закупать по роду своей деятельности? Памперсы, что ли? У него профессия такая: охранять президента и знать, что происходит вокруг него.
МИР ЗВЕЗД: Видимо, когда нечего было критиковать в фильме, начали критиковать тех, кто в фильме.
АБДУЛОВ: Замечательные слова! Мне однажды один критик откровенно признался в этом. А вот один американский продюсер, причем продюсер "Последнего императора", "Терминатора", посмотрев моих "Бременских", произнес единственную фразу: "Видно деньги". Мне потом объяснили, что у них это самый сумасшедший комплимент.
МИР ЗВЕЗД: Есть такое выражение: сначала ты работаешь на имя, потом имя работает на тебя. Вы позволяете себе сейчас где-то расслабиться, может быть, даже схалтурить?
АБДУЛОВ: Не позволяю себе ни расслабиться, ни тем более халтурить. В нашей профессии нужно каждый раз подтверждать класс. На эту вершину очень трудно взбираться, но срываешься с нее моментально. Когда я заканчиваю играть в спектакле "Варвар и еретик", говорю молодым актерам, стоящим рядом: "Пойдите, попробуйте так!". Это шутка, конечно, но в ней есть доля истины. Я точно знаю, что очень мало артистов моего уровня. Не хочу сказать: ах, какой я актер! Я говорю сейчас о своей потенции, о том, что могу. Когда я смотрел в первый раз "Полет над гнездом кукушки" - плакал. Потому что понимал: могу сыграть так, как Николсон. Могу! Но нет материала. Никто мне не даст сыграть такое.
МИР ЗВЕЗД: Однажды, еще до перестройки, вы сказали, что лучше уйдете из профессии, чем будете играть однотипные роли, как вы выразились, играть "про завод". Если бы не произошел перелом в стране, вы бы действительно могли так поступить?
АБДУЛОВ: В принципе, я почти никогда и не играл "про завод". У меня была только одна такая роль - в фильме "Факты минувшего дня", за которую меня выдвинули даже на государственную премию. Правда, тут же вычеркнули...
МИР ЗВЕЗД: За "нездоровую популярность"?
АБДУЛОВ: Именно. Я так горжусь этой формулировкой! И вычеркнули в ЦК ВЛКСМ в самый последний момент, хотя меня уже поздравляли с премией, напечатали об этом в "Московской правде"... Сейчас меня тоже сняли с госпремии, хотя я шел на нее вообще один, за роль в "Варваре и еретике".
МИР ЗВЕЗД: Опять?! За что на этот раз?
АБДУЛОВ: За связь с Коржаковым. Причем человек из тех структур мне сказал без обиняков; "Саш, выбирай, с кем ты дружишь".
МИР ЗВЕЗД: Государство не меняется.
АБДУЛОВ: А как оно может измениться? Кто сейчас сидит на постах? Все бывшее ЦК ВЛКСМ. Кто ведущие бизнесмены? Либо бандиты, либо бывшие коммунистические боссы, что в принципе одно и тоже. Только если раньше они боялись показываться, то сейчас для них свобода. Если раньше первый секретарь обкома стоил двухэтажный особняк, то второй секретарь мог построить только одноэтажный. И так по убывающей. Сегодня же абсолютный беспредел.
МИР ЗВЕЗД: То, что вас сняли за дружбу с Коржаковым, звучит дико!
АБДУЛОВ: Самое смешное, что мне абсолютно не обидно. Есть у меня звание или нет - что меняется? Если раньше я имел право на прибавку жилья и зарплаты, то сейчас ничего этого нет. Что ты народный, что ты не народный - разница? Думаю, Высоцкому было и так хорошо, несмотря на то, что он не был народным.
МИР ЗВЕЗД: Недавно вышел фильм Дмитрия Астрахана "Желтый карлик", в котором вы играете писателя Жаровского, решившего увести у своего сына его возлюбленную. Вам интересен этот герой?
АБДУЛОВ: У меня с режиссером была такая борьба - страшное дело! Такое ощущение, что Астрахану в жизни очень многие женщины отказывали. Мне показалось, что он очень не любит женщин, видит в них дикий порок и все время пытается вытащить это наружу. Я еще играю и в спектакле Астрахана "Все проходит" по пьесе Данилова - так он тоже с этим "нездоровым" женским уклоном. Правда, я понимаю, что для обывателя это, может быть, даже нужно. Как-то на этом спектакле в первом ряду сидели мужчина и женщина. Они долго смотрели спектакль, и вдруг женщина, ни слова не говоря, дала- пощечину мужчине, а тот виновато наклонил голову. Увидели себя. Но я все равно считаю, что жизнь на сцене и на экране должна быть сказкой. И к тому же у меня другое отношение к женщине.
МИР ЗВЕЗД: Действительно, у Астрахана в "Желтом карлике" все женщины хитрые, коварные, подлые и расчетливые.
АБДУЛОВ: Но это он так считает. Никакие они не хитрые!.. Недавно была свадьба моей дочери. Я пришел на венчание. Никогда не думал, что могу испытывать шок. Казалось бы, что такого: ну свадьба и свадьба! Я же сидел как дурак и не знал, что со мной происходит. Ко мне подходили друзья, спрашивали: "Саш, что с тобой?" А я не знаю...
МИР ЗВЕЗД: Отцовская ревность.
АБДУЛОВ: Не было этого. До сих пор не понял произошедшего со мной. Это вроде и радость... Ведь замечательный парень, классный, пара сумасшедшая - все прекрасно! А я сидел как пыльный мешок, в какой-то прострации. Никогда такого не испытывал. Хотя с возрастом я стал ко всему относиться спокойнее... Думаю, ко всему в жизни надо относиться абсолютно спокойно. Все равно мы родились, чтобы умереть. Вот ведь в чем весь ужас: Господь дарует нам жизнь, но конец ее все равно неизбежен. И ты ничего не можешь изменить.
МИР ЗВЕЗД: Странно слышать подобные слова от такого уверенного в себе человека.
АБДУЛОВ: Уверен в себе только идиот. Всегда нужно реально соизмерять свои желания со своими возможностями. Когда я чего-то хочу и понимаю, что могу это сделать, - я делаю. Вот, например, отнял у государства храм Рождества Богородицы в Путинках, что рядом с "Ленкомом"... Мы сидели как-то на задворках театра, смотрели на эту церковь, и я говорю: "Давайте отнимем ее!" А в ней тогда держали собак, какой-то склад был. Я поднял все документы, узнал, что это за церковь, ее историю и только утвердился в своем решении. А по тем временам это была дикая идея. Как так! Отобрать церковь у государства, отреставрировать ее на свои деньги и передать во владение церкви же! Колокола для нее свозились со всей страны и хранились здесь, в моем кабине. Я покупал их на свои деньги и деньги друзей, которым звонил и говорил: "Из Владимира колокол привезли! Неси деньги быстро!" А потом перли эти колокола наверх... И я очень горжусь тем, что реставрация церкви - дело рук театра "Ленком" и "Антрепризы Александра Абдулова". Поэтому когда я точно понимаю, чего хочу, меня практически остановить невозможно. Только пуля! Если же я не уверен, меня нужно долго раскачивать, я буду ходить вокруг да около, пока точно не пойму, браться за это дело или нет. Например, пока я не увижу в своем сознании, во что одет мой персонаж, не могу репетировать. Все костюмы, в которых играл и играю, я придумал сам. Художник предлагал варианты, но окончательное решение было за мной. Или еще пример. У меня был огромный кастинг на "Бременских музыкантов", и я довольно долго искал актрису на роль одной из героинь фильма. Лечу как-то в самолете, листаю журнал, вдруг вижу на одной из страниц - она! Именно то лицо, что нужно! Это была Полина Пташева. Дал указание помрежу, чтобы он нашел Полину. Ее нашли, прислали ее портфолио, от которого я просто был в восторге: на разных фотографиях как будто разные люди изображены. Назначаю встречу. И вот приходит такая серая мышь, и я понимаю, что ошибся. Но мы все-таки решаем сделать несколько проб. После чего фотограф прибегает ко мне и показывает снимки, на которых совсем другой человек! Странная история: ее любит пленка. А дальше узнаю, что она - жена Бориса Зосимова, с которым дружу уже много лет. Звоню Боре и говорю: "Я хочу пригласить на съемки..." Он: "Дочку?" Я: "Нет... Жену!" И тогда он мне объясняет, что она беременна и в январе должна рожать. А в феврале у меня начинаются съемки! Но мне показалось, что это замечательно, если в начале работы над "Бременскими" родится ребенок. Суеверие какое-то появилось. Мне все говорили, что я сошел с ума, выбрав актрису, которая за месяц до съемок должна родить. Но мне вожжа под хвост попала. Уперся - и все. Я был уверен, что делаю все правильно. И не ошибся! Полина быстро восстановилась после родов и справилась с ролью просто замечательно. Правда, был момент в самом начале съемок, когда уверенность на короткий миг меня оставила: я не мог в первый раз сказать "Мотор!" Меня трясло, пересохло во рту. И за меня эти слова сказал помощник... А вот еще по поводу суеверий: мне перед съемками "Бременских" приснилось, что я обязательно должен снимать их в комбинезоне. В его поисках я объездил все московские магазины - нет нигде. Поэтому мне специально из Израиля его привезли. Проходил в этом комбинезоне все съемки, на нем уже лямки оторвались, но я с ним не расставался до конца работы над картиной.
МИР ЗВЕЗД: Давайте вернемся к "Желтому карлику"... Вас не смущает, что в фильме ваш герой обманывает собственного сына?
АБДУЛОВ: Согласен, ситуация чудовищная. Но я прежде всего актер. Когда-то у нас в театре работал артист, который пришел к Захарову и отказался играть предателя. "Я войну прошел, - объяснял он, - не могу играть предателя!" Если смотреть с этой точки зрения, то мне, конечно, надо было отказаться от Жаровского. Но как актеру мне интересно и такую роль сыграть. Знаете, со мной происходит странная вещь: зритель меня всегда оправдывает, в любом случае. У меня была такая история: когда снимался фильм "Тридцать четвертый скорый", я должен был играть персонажа, который из горящего поезда выкидывает беременную жену, чтобы она не мешала ему спасаться. Но директор Мосфильма, посмотрев мою пробу, сказал: "Вы что, с ума сошли? Кого вы утвердили на эту роль? Вы понимаете, что все будут на его стороне, пусть даже он играет резко отрицательного персонажа!" И меня сняли с этой картины. Это показательно, хотя и неправильно - я же хочу играть разные роли и знаю, что у меня получится. Вот недавно прошел сериал "NEXT", где я играл вора в законе. После него ко мне подошел очень серьезный человек, который был как раз настоящий вор в законе, и сказал: "Понимаешь, обмануть можно всем, чем угодно. Но такого тяжелого взгляда я не видел ни у одного из наших. А поверь, я видел многих". То есть я сыграл так, что убедил его, что смогу убить.
МИР ЗВЕЗД: Прежде чем сыграть того или иного героя, вы вдаетесь в анализ его поступков?
АБДУЛОВ: Естественно. Но это уже актерская кухня, о ней рассказывать нельзя. Это то же самое, если бы иллюзионист после фокуса стал рассказывать о сущности фокуса. У меня есть такая присказка: раньше об актерах ходили легенды, а теперь сплетни. Потому что сейчас все рассказывают, как сыграли: я вот сыграл, потому что у меня это и это... Да вранье! Актер не может рассказать, как он сыграл. Это невозможно, это на уровне подсознания... Даже Станиславский не смог дать этому объяснение. Артист - это не профессия, это диагноз. Когда я проходил медкомиссию в военкомате, невропатолог меня спросил: "Молодой человек, что у вас с нервами?" Я ответил: "Я - артист". "А, понятно, - сказал врач. - Ну, идите". То есть для артиста это нормально. Ведь чем больше расстроена его нервная система, тем он лучше. Польский режиссер Ежи Гратовский в докладе Парижской академии сказал замечательные слова: "Все выдающееся человек может совершить только на пике ненормальности. Здоровый человек ничего выдающегося совершить не может".
МИР ЗВЕЗД: В "Тихих омутах" Эльдара Рязанова вы играете великого ученого Каштанова, который чем-то похож на Жаровского у Астрахана. Вам интересно сейчас играть героев, которые запутались в своих чувствах?
АБДУЛОВ: Ничего похожего между ними нет! Может быть, такое сходство стало возможным после того, как "Тихие омуты" Эльдар Рязанов изрядно искромсал. Ведь изначально снималась большая телевизионная картина, которая должна была стать продолжением "С легким паром". Но Эльдар Александрович решил сделать из нее киноверсию и сильно сократил. Многие линии исчезли, появились двусмысленности. Мне дико обидно, что с "Тихими омутами" произошла такая история. Изначально это была длинная, хорошая, добрая, красивая картина. А в результате...
МИР ЗВЕЗД: ...получилась грустная история о том, как ваш герой отказывается от своей любви.
АБДУЛОВ: Да, в телевизионной версии был другой финал: я бросался на машину, в которой сидела моя возлюбленная, упирался в лобовое стекло и признавался в любви. Кстати, из-за этой сцены я чуть не лишился ног: машина покатилась вперед, и я был зажат между двух автомобилей.
МИР ЗВЕЗД: Вы сказали, что жизнь на сцене и на экране должна быть сказкой. Для этого вы сняли "Бременских музыкантов"?
АБДУЛОВ: Один умный человек как-то сказал, что в своей жизни каждый должен прочитать одну и ту же сказку трижды: в детстве, в зрелом возрасте и в старости. И каждый раз она будет по-разному пониматься. "Бременские музыканты" стали для меня именно этой сказкой. К тому же, я даже не сказку снимал. Я снимал кино о себе, кино об актерских семьях, о том, как я из Ферганы приехал в Москву. И то, что я пошел в сказку, было для меня не неожиданностью, а естественным процессом. Я очень верю в совпадения. А с "Бременскими" они происходили постоянно. К своему стыду я только потом узнал, что снимал фильм в том павильоне на "Ленфильме", в котором снимали "Золушку". Что кресло, в котором сидел король из "Бременских", - это то кресло, в котором сидел король "Золушки". И что каждый вечер на съемки приходил сухонький старичок и тихо сидел в уголке, а потом я узнал, что это был Шапиро, оператор "Золушки". Или еще: я еду в Египет, объезжаю полстраны и нахожу именно тот каньон, в котором снималась "Великолепная семерка". А это мой любимый фильм! Таких совпадений в моем фильме не мало... Снимаем в Азербайджане. Последний день съемок, а на следующее утро - ливень, бури... Снимаем в Калмыкии. Последний день съемок, а на утро - ливень, бури... И так было все время. Нас что-то ограждало от этого, что-то вело...
МИР ЗВЕЗД: Значит, этот фильм был очень нужен... Надо продолжать снимать такое кино.
АБДУЛОВ: Есть у меня еще одна мечта - снять "Снежную королеву". Но денег на этот проект пока нет.
МИР ЗВЕЗД: Как-то вы сказали, что надо прекратить снимать кино не для всех. Это как?
АБДУЛОВ: Раньше была такая рубрика на телевидении: "Кино не для всех". Тебе как бы сразу говорят: "Идиот, отойди! Или сиди и делай вид, что ты очень умный..." Я сначала даже думал, что это порнуха какая-то. Оказалось, нет. Просто тебе показывали, что ты не дорос до такого кино.
МИР ЗВЕЗД: Что для вас кино для всех?
АБДУЛОВ: Прежде всего, хорошее кино. Вот для кого "Полет над гнездом кукушки"? Для всех. "Крестный отец" для кого? Тоже для всех.
МИР ЗВЕЗД: А для кого Тарковский?
АБДУЛОВ: Это очень хорошее кино. Я думаю, что в каждой стране должен быть один Тарковский. Один, который экспериментирует, ищет что-то. И государство должно выделять ему деньги, поддерживать его, чтобы он разрабатывал свои идеи. Есть, например, Бергман... Вот выпусти его картину на большой экран. Пойдет на него массовый зритель? Нет, не пойдет. Что, он плохой режиссер? Нет. Просто его картины "на любителя". Но нужно понимать, что еще существует нормальный зритель. Этого зрителя большинство - девяносто девять процентов.
МИР ЗВЕЗД: Но и картин для этого зрителя предостаточно. Тоже девяносто девять процентов.
АБДУЛОВ: Сейчас в кинематографе происходит страшная вещь: начали снижать планку качества. Мол, и так сожрут. И жрут ведь! У меня даже схема на такие картины есть: появляется человек, который нашел деньги. Он ничего в кино не понимает, но начинает его снимать. Что он делает прежде всего? Он берет оператора, который обязательно должен быть хуже него. И всю группу собирает хуже себя. Чтобы он был самым важным и мог крикнуть: "Эй, ты! Куда пошел!" Он не возьмет талантливого кинооператора Лебешева, потому что на эти слова Лебешев ему ответит. Он возьмет того, кого можно бить по башке и приказывать: "Снимай!" Дальше он выпускает картину, а вокруг него образуется кольцо бездарных критиков. И выходит серое кино с гениальным пиаром. Он проплачивает серость. Последнее, что рождается, - это серый зритель. И получается такая пирамида.
МИР ЗВЕЗД: А какой сейчас зритель?
АБДУЛОВ: В основном чудовищный. Конечно, подводить всех под одну гребенку нельзя. Есть и замечательный зритель. Но воспитывается серая массовая культура. Один американец мне рассказал, что существует такое понятие, как "американская память". Вечером смотришь телевидение, а тебе постоянно говорят: "Кока-кола, кока-кола, кола-кола". И утром ты, даже не думая, хватаешь эту кока-колу. Мозги перестают работать...
МИР ЗВЕЗД: Но это реклама. Это неизбежно.
АБДУЛОВ: Нет, дело не в рекламе. Просто ты теряешь право выбора. Человеческие ценности заменяются этой "кокаколой". Вот посмотрите, мы уже почти не пишем писем. Я помню, как мой отец перед каждым праздником покупал стопку открыток. И не просто писал в них: "Поздравляю. Абдулов". Он от угла до угла все исписывал, говорил с этим человеком. И только потом отсылал. Меня сейчас не заставишь это сделать. Я наберу телефонный номер: "Поздравляю... Желаю... Пока".
МИР ЗВЕЗД: И куда мы докатимся с такой "памятью"?
АБДУЛОВ: У меня есть один из самых любимых анекдотов. Сидят папа - ростом метр десять, мама - ростом метр. Входит сынок - девяносто сантиметров, с девочкой - восемьдесят сантиметров, и говорит: "Пап, мам, мы решили пожениться". Папа отвечает: "Давай, сынок, давай, так и дотянем до серых мышей". Если мы хотим дойти до серых мышей, мы дойдем. Хотя я иногда общаюсь с молодежью и вижу, что есть замечательные мозги, светлые глаза, вижу какие-то разумные проблески в сознании.
МИР ЗВЕЗД: С другой стороны, каждый третий ребенок не скажет, кто такой Гагарин...
АБДУЛОВ: И это тоже есть... Кстати, я к своему стыду узнал, что скафандр Гагарина продали в музей в Вашингтон. Со мной плохо было. А гид мне сказала: "Да что Гагарин! Здесь вся библиотека Екатерины, Елизаветы". Причем, со штампом: "Разрешен вывоз из России". Все продали.
МИР ЗВЕЗД: Об этом можно говорить бесконечно. Грустно это... Лучше вы расскажите, что происходит в театре? Почему Марк Захаров не дает вам так долго новых ролей в своих спектаклях?
АБДУЛОВ: Совсем недавно у нас был с ним разговор. Он хочет начинать новый спектакль и дать мне в нем главную роль.
МИР ЗВЕЗД: Наконец-то!
АБДУЛОВ: Знаете, я не могу его винить. В нашем театре такое количество замечательных актеров. И на каждого поставить спектакль практически невозможно. Причем он ставит раз в два года. Подсчитайте: надо поставить на Чурикову, на Янковского, на Збруева. Он должен давать работу каждому. И играть на вторых ролях никому не хочется. Я "Варвара и еретика" ждал семь лет! С тех пор прошло уже пять лет. И вроде как Захаров собирается делать новый спектакль.
МИР ЗВЕЗД: И что это будет?
АБДУЛОВ: Боюсь пока даже говорить об этом... Знаю, что это будет рок-опера.
МИР ЗВЕЗД: На спектакле "Варвар и еретик" в конце первого действия, когда, казалось бы, начался антракт, вы остаетесь на сцене и долго смотрите в зрительный зал. Зачем?
АБДУЛОВ: Это моя задумка. Мне просто обидно, что аплодисменты достаются Чуриковой, которую выносят только в конце первого действия. Я тут, понимаешь, кочевряжился целое действие, а аплодируют ей! И я придумал такую обманку. Причем иногда бывает забавно: зритель уже встал, направляется к выходу. А я молча стою на сцене, заставляя его вернуться на свое место. Все садятся, а я говорю: "Вот теперь я уйду".
МИР ЗВЕЗД: У вас было две мечты: сыграть короля Лира и Коровьева. Они так и не исполнились...
АБДУЛОВ: "Король Лир" пусть будет на совести театрального режиссера Некрошюса. Он хотел делать этот спектакль, мы пожали друг другу руки... Один товарищ мне даже пообещал, что даст все необходимые средства на постановку. Захаров на собрании труппы объявил, что отодвигает все, и Абдулов с Некрошюсом делают "Короля Лира". Не знаю, что случилось с Некрошюсом, но он не приехал. У меня такое ощущение, что он боится Москвы... Мне сказали потом, что он так поступает уже не в первый раз. То же самое было с Меньшиковым, с "Гамлетом". Мне безумно жалко, что так вышло... И все равно я уверен, что еще сыграю "Короля Лира".
МИР ЗВЕЗД: А если самому поставить?
АБДУЛОВ: Нет. Это должен быть выдающийся режиссер. Коровьева я тоже не сыграл. Мои друзья, Балаян и Соловьев, сказали, что не подадут мне руки, если соглашусь на эту роль. И я отказался. Потом мне еще дважды делали предложение сыграть Коровьева в "Мастере и Маргарите". Но не сложилось.
МИР ЗВЕЗД: Вы говорите, что вы идеальный Коровьев. Что между вами общего?
АБДУЛОВ: Кураж... Кстати, можно сказать, что моя роль в фильме "Храни меня, мой талисман" есть одна из проб на Коровьева. Это одна из граней того дьявола, который сидит в нем.
МИР ЗВЕЗД: Этот герой ко всему относится с юмором, выше неприятностей... А как вы относитесь к своим неприятностям?
АБДУЛОВ: Я считаю, что все, что делается в жизни, - правильно. Неприятности неизбежны. Такого не бывает, что бы одни приятности были. Да, у меня при этом может испортиться настроение, но я обязательно что-то придумаю, чтобы его поднять. Важно понять, почему это произошло. Неприятности придумали люди. Человек вообще очень много придумал. Вот есть белое и есть черное. Это придумала природа. А вот серое, светло-серое придумал человек. Ведь я или люблю, или не люблю. Ну что это такое: "по-моему, я вас люблю" или "я вас чуть-чуть люблю"? Так не бывает. Или "чуть теплый суп" и "чуть холодный". Это нам удобно мыслить такими переходными категориями.
МИР ЗВЕЗД: Если следовать вашей логике, то вам ближе категоричный подход к жизни - либо да, либо нет?
АБДУЛОВ: Я считаю, что по жизни всегда лучше сказать правду, чем тянуть, даже если в эту секунду вы обидите человека. Ведь потом это разрастется до такой степени, что будет больнее в десять раз. Что-то вроде такого: "Ах, давайте ее побережем, у нее умер муж, не будем ей говорить сразу... Знаете, дорогая, ваш муж заболел..." - "Что с ним?" - "Ну, он болен... сильно... Он, знаете ли, умер..." Какой смысл оттягивать? Итог все равно один и тот же.
МИР ЗВЕЗД: С другой стороны, медики не говорят смертельно больному его диагноз.
АБДУЛОВ: Говорят, и это правильно. Мне, например, сказали, когда я лежал с ногами... Ко мне в палату вошло человек пятнадцать, собрался консилиум. И врач меня предупредил: "Операция через сорок минут. Возможен летальный исход, позвоните родным и близким". Потом все ушли. Я остался один в палате. Чувствую, что просто падаю в обморок. Начинаю судорожно звонить, но ни до кого не могу дозвониться. Приходят две девочки с каталкой: "Ложитесь". Я: "Как - ложитесь? Я и пешком дойду". "Нет, ложитесь". Дальше меня везут по длинным коридорам. Я помню только потолок и лампы... Лежу и не могу понять; "Как так - летальный исход!" Привозят в реанимацию. Я все равно не понимаю, не осознаю, что меня может не стать. К тому же меня предупреждают, что, возможно, будет больно, потому что нельзя делать общий наркоз. И еще я на экране вижу, что со мной делают. Помню как мне вскрыли вену: врачи стояли в зеленых халатах, а потом вдруг стали все в крови. И меня повело... Когда закончилась операция, хирург меня спросил: "Что ты хочешь?" - "Стакан виски". - "Нет, стакан нельзя. Но грамм сто можно". А в это время Рустаму Ибрагимбекову сказали, что я умер. Он все бросает, летит в больницу, вбегает в палату и видит картину: лежу я, справа и слева от меня капельницы, в одной руке сигарета, в другой - виски, а сзади стоят два врача. Черный юмор.
МИР ЗВЕЗД: Операция заставила вас что-то изменить в своей жизни?
АБДУЛОВ: Нет, меня другое изменило... До операции я почти год лежал в больнице: врачи не могли обнаружить, что у меня. Вот тогда я понял, что человек может привыкнуть ко всему. Если бы кто-то до этого сказал, что я могу год пролежать в одноместной палате, я бы назвал этого человека сумасшедшим. А ведь так было! Я только подходил к окну, открывал шторы - весна. Потом лето. Потом осень. Потом зима. Человек ко всему привыкает.
    В больнице со мной приключилась ещё одна потрясающая история. Мне постоянно звонили всякие врачи всевозможных медицин. И вот звонок: "С вами говорит врач с Тибета". Я: "Да, да, большое спасибо, но..." - "Нет, я должен вас осмотреть". - "Нет, нет..." - "Я хочу вас осмотреть". - "Да, спасибо, но..." И тут, когда я уже был заведен и хотел послать этого целителя на все четыре стороны, он говорит: "Не посылай меня на ..., это Никулин!" Он, оказывается, лежал этажом ниже. А так как я уже был в этой больнице как патриарх, у меня в палате были и холодильник, и телевизор, еды - целый супермаркет, Никулин часто приходил ко мне. Весь обвешанный датчиками, садился в кресло рядом с моей постелью и говорил: "Программу "Время" смотреть будем?" Проходило какое-то время, и он спрашивал: "Что, будем просто так смотреть?" И тогда я доставал виски. А как-то раз он говорит: "Ты представляешь, врачи уехали, понавесив на меня этих датчиков. А у них ведь пульт на дистанционном управлении. Вот сейчас они нажмут кнопочку, и я взорвусь!"
МИР ЗВЕЗД: С такими воспоминаниями вам пора книгу писать!
АБДУЛОВ: А я об этом подумываю. Но хочу книгу не о себе написать, а о тех людях, которые меня окружали и окружают. Я могу часами о них рассказывать. Например, Параджанов... Все Мюнхгаузены, которые существуют, не стоят его мизинца. Однажды он говорит мне: "Я тут начинаю кино снимать. Сыграешь Георгия Победоносца у меня?" Я, понимая, что этого, скорее всего, не будет, предложил: "Сыграю, только вот напишите мне расписку, что вы меня утверждаете на эту роль". И он написал. А мы тогда сидели в гостях, в чужом доме. На стене висела икона Георгия Победоносца. Он ее снял и дает мне: "Это твоя фотопроба". Естественно, он всю эту историю потом забыл, и я у него не снимался. И вот идет премьера его фильма в Доме кино. Я беру эту расписку и подхожу к Параджанову: "Как же так, вот у меня расписка, что я должен у вас сниматься? Я буду в суд подавать!" А он воспринял это всерьез и, как человек, прошедший тюрьму, очень испугался. Еле успокоил его потом. С Германом не менее интересная история. Я пробовался на роль в его фильме "Хрусталев, машину!". Но не сложилось. И он написал мне замечательное письмо, что обязательно снимет меня в следующей картине, которую хочет сделать о белом офицерстве. Я потом всем хвастался: "Ребята, я самый дорогой артист в этой стране. Кто-нибудь из вас знает на восемь лет вперед, в каком фильме будет играть?" Дело в том, что Герман обычно снимает фильм раз в восемь лет, поэтому в 2004 году я буду у него занят.
МИР ЗВЕЗД: Говорят, что Татьяна Ивановна Пельтцер в конце жизни уже ни с кем, кроме вас, не работала...
АБДУЛОВ: Это правда... Она действительно под конец уже ни с кем, кроме меня, не выходила на сцену. Заходила в предбанник, а дальше не шла. Никто ее не мог заставить. Тогда искали меня. А с ней можно было говорить только на равных, никакого лебезения. И я подходил к ней: "Бабк, че встала-то! Ну давай-ка, пойдем!" "А чего такое?" - спрашивала она. "Ну, мне долго ждать?! Пойдем!" И она шла со мной. А еще просила: "Дай мне эту вкусную". Это она о сигарете "Мальборо"... Да, какие же потрясающие актеры у нас в театре были!
МИР ЗВЕЗД: У вас есть ревность к таким актерам?
АБДУЛОВ: Ревности нет. Есть зависть. К нынешнему поколению актеров у меня нет этого чувства, потому что сегодня нет актера, который был бы мне непонятен. То есть чтобы я не понимал, что он делает и как он это делает. Таким был Даль. Его понять было невозможно... Вообще, сегодня очень скучно стало. Смотришь кино, и все тебе понятно: как что делается, какие приемы используются, что происходило перед камерой и во время съемок...
МИР ЗВЕЗД: Это хорошо или плохо?
АБДУЛОВ: С точки зрения зрителя, это плохо. С точки зрения профессии, это хорошо. Спокойнее. Но конкуренция должна быть, она подстегивает. Потому что если ты будешь сидеть и смотреть, как работают другие, но сам ничего не будешь делать - пропадешь. Очень многие актеры просто сидят и ждут роли. Десять лет могут ждать, двадцать. И во всех интервью говорить: "Я, мол, такой гениальный..." Ерунда! Надо все делать самому! Нет роли в театре - иди в кино, иди на телевидение, делай антрепризу. Если не будешь работать, потеряешь мастерство. Есть существенная разница между артистами, которые снимаются только в кино, и артистами, которые играют и в кино, и в театре. Это актеры разного уровня. У театрального актера постоянный тренаж. А кино - это фотокарточки. В кино можно любого снять, там важно, талантливый ли режиссер.
МИР ЗВЕЗД: С книгой понятно, в ней вы будете писать о тех, кто вас окружал и окружает. А если бы вы вели дневник, о чем бы написали в нем?
АБДУЛОВ: О том, что я сейчас не понимаю, где живу. С одной стороны, все хорошо. Приехал недавно в Германию, и мне предложили пойти по магазинам. А я думаю: "Зачем?.." Или я в третий раз отменяю гастроли в Америку Просто не хочу туда ехать. Я уже все там видел. С другой стороны, у меня много проектов, но сказать, что я чем-то сумасшедше увлекся - такого нет. Разве что спектаклем... Но когда я снимал "Бременских" - это было абсолютное увлечение. Я смотрел на человека и думал только о том, чтобы он мог делать у меня в фильме. Со мной нельзя было разговаривать - я говорил только о "Бременских". Мой шофер почти сошел с ума, потому что у меня в машине всегда звучала фонограмма, под которую я придумывал, как снимать. Мне-то было хорошо! Но нормальный человек этого не выдерживал. Шофер под конец уже взмолился: "Не могу больше слушать! Хорошая музыка, конечно, но давай что-нибудь другое послушаем, а?" А я все продолжал: "Говорят, мы бяки-буки..." Я даже великую Казарновскую умудрился уговорить спеть песню Атаманши! Она сидела рядом со своим мужем, знаменитым оперным продюсером, и я ей говорю: "Люба, споешь у меня Атаманшу?" Соловьев, который сидел рядом, просто упал под стол: "Ты понимаешь, кому ты предлагаешь?! Она будет петь "Бяки-буки"?" Переводчик перевел наш разговор ее мужу, и он сказал Казарновской: "Саша просит, значит, будешь петь". Ей уже и отказать-то было неловко. Я только под утро понял, что сделал. Соловьев мне потом сказал: "Когда ты ей это предложил, я понял, что ты сошел с ума"... Правда, эту песню в конце концов спела Лариса Долина.
МИР ЗВЕЗД: Да, в "Бременских" сыграло очень много ваших друзей...
АБДУЛОВ: Я счастливый человек. У меня есть друзья... И не просто друзья, а люди, которые за моей спиной расчищают мне дорогу. Поясню, что я имею в виду. Одна ясновидящая, к которой меня привели, сказала обо мне: "Я в первый раз вижу человека, который идет вперед спиной и ничего не боится". Я долго думал, что это значит...
МИР ЗВЕЗД: А нужно ли узнавать будущее у ясновидящих?
АБДУЛОВ: Меня год уговаривали пойти к ней. До этого у меня тоже был очень интересный случай. Я познакомился с одной уникальной женщиной, тоже ясновидящей. И както раз, во время съемок фильма "Под темной водой", меня каскадер в драке ударил коленом под сердце. У меня образовалась жуткая гематома, было тяжело дышать... А мы дома в это время решили устроить праздник, собрать друзей. Я бегаю, помогаю накрывать стол. И вдруг звонок. Звонит она: "Что у вас с грудью?"
МИР ЗВЕЗД: Нормально!
АБДУЛОВ: Не я это придумал. Я в это вообще не верю. Но тут уж хочешь - верь, хочешь - нет... Я говорю: "А что такое?" Она: "Вы повесьте трубку, я вас полечу... Только обязательно сядьте". Но я, естественно, повесив трубку, никуда не сел, а пошел к друзьям - разливать... Опять звонок. "Я же просила вас сесть!" - говорит она. Совпадение? Может быть. Не знаю, что и думать! Однажды меня болгары повезли к Ванге. Договорились с ней. Но я с полдороги повернул назад.
МИР ЗВЕЗД: Почему?
АБДУЛОВ: Испугался... Но запомнились мне слова той ясновидящей, которая сказала, что я иду спиной вперед.
МИР ЗВЕЗД: У вас и тост есть интересный: "Дай Господь, чтобы все хорошие слова мне говорили в спину".
АБДУЛОВ: Я его придумал в 33 года. Считается, что до этого возраста тебя ведет Бог, а потом ты идешь сам. И я тогда подумал, что как бы было хорошо, чтобы все добрые слова говорили в спину, а не в лицо. Потому что в лицо мы все умеем говорить.
МИР ЗВЕЗД: Судя по словам той ясновидящей, спина у вас впереди...
АБДУЛОВ: Это смотря откуда смотреть...
МИР ЗВЕЗД: Ну и как с хорошими словами в ваш адрес?
АБДУЛОВ: Ну что вы... У нас такая профессия, что хороших слов не так много. Все уверены, что я миллионер, что я ну такой удачливый, что у меня ну такие протеже... Но никто не знает, что иногда мне приходится за сутки три раза перелететь самолетом, отыграв несколько спектаклей подряд. Или, харкая кровью, ехать восемьсот километров в машине, хотя мне, с моими ногами, долго сидеть нельзя и обязательно нужно, чтобы ноги были вытянуты.
МИР ЗВЕЗД: Почему?
АБДУЛОВ: Это после истории с "Тихими омутами", когда меня зажало между двумя машинами... Но это никого не волнует. И правильно. Потому что актера должны видеть подтянутым, здоровым, в хорошем настроении. Я играл спектакль, когда мне сообщили, что у меня умер брат. И никого не волновало в зале, что случилось, и что я испытываю. И не должно волновать.
МИР ЗВЕЗД: Но вы могли и не играть.
АБДУЛОВ: Билеты куплены. Я должен играть. Профессия такая. И пусть люди видят, что у меня все хорошо и просто.

 Беседовала Ирина ДАНИЛОВА.