| МИХАИЛ БОЯРСКИЙ:
«Деньги — это зло!..»
Что я знал, отправляясь на встречу
с Михаилом Боярским? Что он — талантливый актер, подаривший
зрителям (и мне в том числе) немало счастливых минут.
Что он — везунчик: его любят, обожают, ему — завиду-ют…
Он — кумир миллионов. Мне было извест-но также, что
его дед был служителем право-славной церкви. Поэтому,
когда Михаил Сергеевич переодевался, готовясь к выходу
на сцену, для меня не было чем-то шокирующим увидеть
на его теле огромный православный крест...
— Михаил Сергеевич, я хочу Вам
задать вопросы, где мог бы раскрыться Ваш внутренний
мир. Имеется в виду Ваше отношение к Богу и к тому,
что сейчас происходит: с Вами, со страной нашей …
Ваши мысли, чувства, переживания… Как у Вас сейчас,
к примеру, настроение?
— Рабочее. Что касается политики,
то я ею мало интересуюсь. Интересуюсь тем, что я делаю.
И что я делаю, я вполне делаю с удовольствием. Что
касается моего состояния, то оно изменчиво, как погода.
Постоянного во мне мало что есть. Счастлив тем, что
у меня есть дети. У меня нет какой-то определенной
позиции. Нет далеко идущих целей. Я верю в судьбу,
но я человек не суеверный. Как православный христианин,
верую в Бога, но без посредников.
— В жизни Вы сыграли много ролей,
причём достаточно удачных, на мой взгляд, и отстаивали
правду, — ну хотя бы в фильме о трех мушкетерах. Вы
по жизни вот такой человек, — отстаивающий правду?
— Нет, я не имею никакого отношения
к персонажам, которых я играл. Я играю вымысел автора.
— То есть Вы вживаетесь в роль?
— Не совсем правильный термин.
Я пытаюсь создать образ того героя, который написал
автор, а вживаться в роль… Такого не бывает. Просто
я в меру своего профессионализма пытаюсь выполнить
свою работу.
— По характеру Вы человек легкий
или тяжелый?
— Нет, тяжелый, я думаю.
— Ну, а что для Вас свобода?
Вы чувствуете себя свободным человеком?
— Нет. Мне приходится делать
много такого, что бы я делать не хотел. Свобода —
это покой… Душевный, в основном. Это мир с самим собой.
У меня внутри очень много противоречий и поэтому ни
покоя, ни свободы нет во мне.
— Ну, а как Вы считаете, внутренний
мир можно обрести?
— Думаю, что нет. Нужно было
раньше думать об этом. Я не сумел сладить с самим
собой и уже поздно.
— Народу чего не хватает, на
Ваш взгляд? Вот вы сейчас со многими общаетесь…
— Я мало общаюсь. Думаю, что
ему хватает всего абсолютно, вполне.
— А почему он ропщет?
— Амплуа. Народ не может не роптать.
Будь то перебор во благах или недобор во благах… Это
его основная функция.
— А вот что бы Вы посоветовали
людям, которые переживают какие-то кризисы в жизни?
Которые говорят, что их не любят, отвергают…
— Ну, это разве кризисы — когда
не любят? Мало ли, Бог ты мой, кого не любят? Есть
более серьезные вещи. Физические страдания, недомогания,
болезнь… Вот это, пожалуй, серьёзно, а остальное все
поправимо. Я играл такую пьесу, где было сказано,
что всё, кроме смерти, поправимо.
— Ну, а чувствуете Вы, что Вам
в жизни удалось, а что — нет? Главная Ваша роль —
впереди или уже сыграна?
— Это не имеет никакого значения.
Абсолютно для меня никакого. Сыграна, не сыграна…
Мне бы найти мир с самим собой… Вот моя главная задача,
и я чувствую, что я с ней не справляюсь. А всё остальное
второстепенно. Я не спортсмен, чтобы добиваться каких-то
результатов. Поэтому основное —это проблемы, которые
касаются одного меня. Каждый человек настолько индивидуален,
чтобы его понять… Чужая душа — потемки. А под общий
гребень мерить всех по профессии довольно сложно.
— А Вы себя понимаете вообще?
— Зачастую нет. Потому что я
не могу сформулировать свои чувства, которые есть
во мне. Я не могу понять, чего я хочу на самом деле.
Если бы у меня была возможность написать на бумаге,
чего я хочу, то я не смог бы этого сделать. Потому
что я не понимаю, что происходит. Кроме инфляции и
плохой погоды существуют и другие проблемы, в которых
я не разобрался до конца. Наверное, это и не дано
человеку.
— Михаил Сергеевич, Вы назвали
себя христианином православным. Наверное, у Вас есть
отношения с Богом достаточно близкие, что Вы можете
Его понимать, и Он может давать советы какие-то?
— Нет, я немного по-другому
представляю себе взаимоотношения с Богом. Я не воспринимаю
Его как какую-то конкретность. Это есть что-то общее,
светлое, доброе, всеобъемлющее, а конкретно?.. «Боже,
дай мне выиграть в лотерею…» — это смешно.
— А вот Христос для Вас, как
Личность, существует? И как Вы, вообще, ощущаете Его
в себе… или не ощущаете? Вот ваше отношение к Нему…
— Я не очень понимаю Христа
отдельно от Отца и Святого Духа. Есть что-то общее.
Эта часть, которая коснулась людей, мифологический
характер имеет.
— Вы верите, что это реальный
человек был, что Он воскрес?
— Скорее всего, что был… Верить
я могу во что угодно. Возможно, что был. Но если Его
не было, то это не имеет значения все равно…
...божественное начало мира я признаю, бесспорно.
— Но вот люди успокаиваются,
уходя от повседневных дел, общаясь с Богом реально
и говоря, что Он как-то меняет их жизнь. Деньги, власть
— это всё преходящее. Были у Вас такие счастливые
моменты, когда Вам просто ничего не надо было и когда
Вы ощущали внутреннюю гармонию и мир?..
— Гармонию я ощущаю, когда выпиваю,
— тогда наступает определенный покой: и физический
и нравственный. Организм тормозится, и в этом есть
какая-то прелесть. Трезвые люди полны суеты и непонимания
многих вещей. Я понимаю, что не нужно тупо и ортодоксально
исполнять те вещи, которые написаны в Библии, потому
что во многих случаях понять не дано ничего. Все эти
встречи со святыми и канонизации… это для меня загадочные
явления. Пожалуй, первоисточник — это то, к чему нужно
относиться всерьез.
— Ну, а Библию читаете вообще?
— Читаю. Но это же не роман,
который прочел и всё! Много сложного там. Есть над
чем подумать.
— Вы задумывались, что ждет нас
всех впереди, что ждет Россию?
— Ой, нет! Пути Господни неисповедимы.
Что ждёт, то и ждёт. Я страха не испытываю ко всему
этому. Настолько это все мирское. Ну, так будет или
иначе… Это не меняет существа дела.
— Михаил Сергеевич, интересно,
а у Вас есть страх перед смертью?
— Да, есть, конечно.
— У Вас есть какое-то ощущение,
где Ваша душа будет?
— Нет, такого ощущения у меня
нет. Я думаю, что проверю в тот момент, когда это
будет происходить. Или-или. Другого не дано.
— Фантазия Ваша не рисует…
— Нет, фантазия у меня ограничена
и пользоваться теми вариантами, которые предлагает
человечество, меня не устраивает.
— Если бы было у Вас очень много
денег, больше десяти миллионов долларов, то как бы
Вы распорядились ими?
— После духовного говорить о
материальном довольно сложно. Чем больше у человека
денег, тем он несчастней. Как только у человека появляются
деньги, то сразу же всплывают проблемы, связанные
с безнравственными поступками. Именно деньги тянут
к каким-то извращениям человека. Поэтому самые счастливые
мгновенья в моей жизни тогда, когда у меня не было
денег вообще. Как только они появляются, я стараюсь
от них избавиться, чтобы не быть рабом их, и чтобы
они не тянули меня на дно. Можно, наверное, без денег,
но человечество так устроено. Пока другого способа
существования не найдено. Прогресс движется явно не
в ту сторону. Но отказаться от них никто не может.
Так что мне десяти миллионов не надо. Пусть они будут
у тех, кто сможет с ними справиться.
— А вот люди, для которых Вы
авторитет, кумир, — они следят за Вашими шагами… Что
бы Вы могли посоветовать людям молодым, которые пока
еще не сориентированы в жизни, которые пока еще делают
первые шаги?
— Иметь только самое необходимое.
Стол, стул, кушетка… все!
— Ну, это же монастырская жизнь
получается?
— Человек может жить не в монастыре,
а в Москве, в Токио, но не держать ничего лишнего.
— Ну, а машина — лишнее?
— Лишнее, всё лишнее. Хорошо
и нужно иметь профессию, которая даёт достаток. А
деньги никогда не тратить на материальные блага. Способ
передвижения любой: пароход, самолёт, поезд. Еда:
только не есть дома, где угодно… В гостинице, в палатке,
но только не дома. Быть абсолютно независимым, ни
к чему не прикованным быть. Это счастье большое.
— Многие говорят, что честно нельзя
жить, — даже таким образом, как Вы сказали. Правда
это или нет?
— Нет. Жить можно. Живут и в
деревнях, и отшельники есть. Это зависит от того,
что человек выбирает. Если человек, который своровал
— может спать спокойно, я ему завидую — я не могу.
— То есть вы предлагаете умерить
запросы человеческие.
— Только по-минимуму. Это великая
штука для тех, кто понимает.
— И в отношении церкви вот,
возвращаясь к началу разговору … Вы говорите, что
редко там бываете, а предпочитаете больше верить в
душе?
— Ну почему?.. Я несколько раз
в месяц бываю в церкви, но исповедоваться не собираюсь
ни перед кем, кроме как перед Господом Богом. А чего
же я буду исповедоваться пред человеком, которому
я сам не доверяю? Кто же без греха? Был бы человек,
которому можно доверять… А бывшие комсомольские работники,
которые пошли в семинарию, меня не устраивают…
— Ну что же, спасибо. И успехов
Вам, Михаил Сергеевич, удачного спектакля, и, самое
главное, обрести мир и душе вашей.
— С Богом!
Я возвращался в редакцию и, проходя
мимо ДК Ленсовета, увидел толпы людей, спрашивающих
лишний билетик на спектакль Михаила Боярского. Мне
же хотелось плакать. Почему? Я не знаю…
Какой Человек!.. Михаил Сергеевич, храни Вас Бог!
Специально для «АНД»
Сергей РОМАНОВ
фото Лидии АНТОНОВОЙ
|