27 марта – Международный день театра

Ленком слезам не верит

Наталия КАМИНСКАЯ
Фото М. ГУТЕРМАНА

Сцена из спектакля "Город миллионеров". Армен Джигарханян – дон Доменико, Инна Чурикова – Филумена

Кажется, корабль Ленкома, два предыдущих сезона бесстрашно бившийся в штормах "Варвара и еретика" и "Мистификации", пришвартовался ныне в тихой бухте. Для этого (как знать, быть может, кратковременного?) отдыха пришлось непременно сменить географические параметры. Ни Достоевский, ни Гоголь вкупе с Ниной Садур не пригодны для захода в гавань. Из холодного российского климата – к теплым адриатическим волнам, от издерганных, полумертвых душ – к самодостаточным, имеющим нездешний вкус к жизни героям – такова была навигация. Идею поставить пьесу Эдуардо Де Филиппо "Филумена Мартурано" принес своему учителю недавний выпускник захаровского курса в РАТИ Роман Самгин. Марк Захаров, по собственному признанию, недолго терзался сомнениями и сознательно определил курс.

Итак, с Р.Самгиным у режиссерского штурвала и с М.Захаровым на идейном капитанском мостике вся ленкомовская команда отправилась в столь же непривычное для себя, сколь и приятное плавание. На корабельной сценографической кухне художник Олег Шейнцис изготовил поистине экзотическое для ленкомовской сцены блюдо. Где, скажите, его излюбленные черно-бело-серые гаммы, где режущие сопряжения стекла и металла, где энергичные, жесткие метафоры? Нету!

Его величество быт, роскошный, уютный, по-южному теплый, царит на сцене. Коричневое тепло добротной старинной мебели, зелень цветника на залитом солнцем балконе, белесая от дневного жара стена соседнего дома – такой вот Неаполь, город миллионеров и грешников. Особый для Ленкома феномен – закрытый до начала представления занавес, неожиданно традиционное приглашение в театр с иным, почти что мхатовским отношением к зрителю, без агрессивной энергии, но с наивным актерским подкупом: смотрите, мол, какая у нас там, в глубине волшебной "коробочки", происходит всамделишная жизнь.

Едва оправившись от шока, вызванного бытовым великолепием шейнцисовского творения, получаешь новый повод удивляться. Звездный дуэт Инны Чуриковой (Филумена) и Армена Джигарханяна (дон Доменико) так блистательно и откровенно "антрепризен", что появляется желание разузнать о сроках подготовки спектакля. Но тут закавыка – "Филумену" делали долго и тщательно, вдобавок налицо все признаки ансамблевого творчества. Никаких "варягов", все артисты – в ленкомовском штате, никаких наспех сделанных "швов" – все цельно, тщательно приготовлено. Только – на удивление вкусно. Такой, поданной в исключительное удовольствие зрителю, наверное, могла бы быть чистая антреприза. С ударением на слово "чистая" – в смысле отсутствия грязи и халтуры. Но предательское слово "удовольствие" не дает покоя. Наш зрительский организм "отравлен алкоголем" агрессивных противопоставлений. Нам непременно надо числить за репертуарным театром способность нервировать и нагружать смыслами, за антрепризой – развлекать и веселить. Между тем все давно перемешалось в нашем неустроенном театральном хозяйстве, и результат в конечном счете зависит лишь от степени таланта и процента творческой совести. "Город миллионеров" сделан на совесть. Артисты играют талантливо. На сцене – остроумный и органичный симбиоз менталитетов. Не неореализм, но и не русский психологический театр. Ругаются и бьют посуду по-русски, разговаривают на восхитительной смеси языка оригинала и современной российской отсебятины. Замечательная Маргарита Лифанова в роли старой служанки хлопочет с отечественным бестолковым усердием. Сергей Степанченко – типичный "лацци", но в отчетливой маске ленивого российского недотепы. Молодежь: шустрая прислуга – Наталия Щукина и по-епиходовски нескладный адвокат – Владислав Гольков – тоже персонажи внеэтнические.

Армен Джигарханян, переигравший в своей жизни изрядное количество "донов", играет на этот раз исключительно льва, вступившего в зимнюю пору. В сценическом варианте Ленкома отсечено все, что связано с молодостью героев. И снова перед нами "бухта". Сюда прибывают потрепанные в штормах мужчина и женщина, отдирая с себя последние обломки и клочки, обретают весьма относительный покой.

Джигарханян великолепен. Мужествен (не столько по качеству совершаемых его героем поступков, сколько по победной принадлежности к сильному полу со всеми его противоречиями). Острая смесь фанфаронства и растерянности, цинизма и страсти, хитрости и простодушия выдает в нем глубоко южного человека. Именно в этой смеси и кроется сантимент, не открытый, не романтический, скорее, ироничный, но от этого не менее сильный. Джигарханян играет с поразительной свободой и чуть-чуть на публику, вызывая у последней настоящие приступы хохота. При этом некая тончайшая грань отделяет его игру от "концерта" и делает ее абсолютной принадлежностью ансамблевого театра. Так хороший солист испытывает одинаковое наслаждение и от соло, и от слияния с оркестром.

Трудно сказать, почему этот спектакль назван "Город миллионеров", ибо "заглавность" героини предопределена Филуменой – Инной Чуриковой. Чурикова – королева. Капризная мистификаторша с железной волей и мягкостью кошачьей повадки. То, что она играет, можно определить чисто российским словом "ведьма" со всеми вытекающими опасностями близкого общения. Торжество ленкомовской Филумены возникает даже не на территории любви (слишком много иронии) и не на территории житейской логики (слишком много артистизма). Торжествует, скорее, вечно непредсказуемая женская природа, по воле неаполитанского автора нашедшая свой "хеппи-энд" (тогда как у российского, нетрудно догадаться, приплыла бы к противоположному берегу). Чисто русская вопросительная интонация звучит в финале. Никогда прежде не плакавшая Филумена утирает крупные слезы. Но, зная то, как искусно умеют плакать наши большие актрисы, мы рады обманываться вместе с присмиревшим Доменико.

Где действительно финал, так это в долгой, безмолвной сцене застолья. Друзья, родственники и дети просто пьют и закусывают в теплой, залитой солнцем комнате. Что, согласитесь, куда более важно и естественно, чем даже предстоящие президентские выборы.

Вот так Ленком, вот так финал! Впрочем, в одном существенном пункте театр остался верен себе. В активной и сознательной ставке на зрителя. Зритель же (в данном случае и критик, что бывает куда как реже) будет доволен. С чистой совестью и в полном душевном слиянии с публикой заявляю: будут и успех, и касса!