Александр ЗБРУЕВ: `Мое счастье измеряется минутами`

Больше 40 лет в Ленкоме. Вечно молодой. Говорит, что внешность сохраняет благодаря любови и что все в жизни определяют женщины. В его актерской судьбе не было эпохальных ролей и картин, и все равно он один из наиболее значительных актеров, пришедших в новую эпоху еще из советского времени.

- `Актерская профессия мучительно прекрасна`. Ваши слова?

- Да.

- Вы осуждаете актеров, которые снимаются в рекламе и телесериалах?

- Нет.

- Что же главное в вашей профессии и в жизни?

- Любовь. Женщины действительно очень много определяют.

- Наверное, вы влюбляетесь часто?

- Ну да. Я очень увлекающийся человек.

- Вы искренне влюбляетесь?

- Да. Вы знаете, человек должен находиться в ожидании любви и того, что потом должно случиться что-то необычное.

- А зачем она нужна вообще?

- Любовь? Чтобы работать! И вообще - зачем мы дышим? Зачем солнце? Зачем море? Зачем женщины?

- Влюбляетесь во время съемок?

- Да.

- И в Неелову влюблялись?

- В фильме `Ты у меня одна`. Дело в том, что здесь есть какой-то самообман. Актер себя настраивает на что-то. Если он по сцене и сценарию любит, он старается видеть в актрисе только то, за что он может ее любить. Всего того, что ему не нравится, он уже не видит.

- Женщины - они такие капризные, меркантильные. Давай им деньги, подарки, бриллианты...

- Ну, бриллианты - это уж слишком. Но я, честно говоря, очень люблю подарки делать. Главное, чтобы это было со вкусом и приятно женщине.

- Я думаю, что ваши поклонницы, которые читают это интервью сейчас скажут: вот беседует с Александром Збруевым, а ничего путного спросить не может.

- Почему? Мы ведь и говорим сейчас о самом путном. О женщинах!

- Саша, а с чего началась ваша карьера сердцееда? Наверное, с роли Ганжи в `Большой перемене`?

- Для меня Ганжа не самый любимый персонаж. Это все было когда-то, в другом веке. Когда я смотрю этот милый, симпатичный, обаятельный фильм с блестящими актерами - Леоновым, Роланом Быковым, Мишей Кононовым, - я смотрю его как фильм из прошлого. Это я, но не я. Мне даже смешно. Я думаю: `Неужели вон тот, который там бегает, - это я?` Да и раньше этот фильм, когда он вышел, мне только мешал.

- Типаж Ганжи за вами шел?

- Да, он за мной тянулся как шлейф, и ко мне никто серьезно не относился. Потом что-то появилось, какие-то другие роли. Но, понимаете, в нашей стране поменять имидж очень трудно. Проходит время, с тобой происходит нечто, случаются события, которые на тебя сильно действуют. И ты меняешься, и ты давно уже не Ганжа.

- Марк Захаров - ваш любимый режиссер, раз вы у него работаете?

- Больше того, я в Ленкоме служу дольше всех остальных актеров. Ну, может быть, еще один актер - Юра Колычев. Остальные все пришли в мой дом, в мой театр, я их когда-то принимал. А сейчас они решают, участвовать мне в событиях моего дома или нет. Такая судьба.

- Ну, Марк Анатольевич ловко выйдет из этого положения. Принимая во внимание и ваш опыт, и заслуги, и талант, он скажет: `Знаете, Саша, вы можете просто ничего не делать. Выходите на сцену и стойте. Достаточно того, что вы Александр Збруев`. Вы на это согласитесь?

- Был такой замечательный актер Ефим Капелян. Вот он на сцене практически ничего не делал. Это тот самый случай. Он просто смотрел, говорил, даже не размахивал руками. Но он существовал так, что ему ничего не нужно было делать - достаточно было просто участвовать. В моем случае все немного подругому. Захаров хочет от меня сегодня одного - завтра, может, захочет другого. Если захочет.

- А вы ему можете сказать: `Марк Анатольевич, вы ошибаетесь`?

- Да, когда я сомневаюсь, я говорю об этом.

- А он прислушивается?

- Был такой момент на выпуске спектакля `Шут Балакирев`. Мне было довольно горько, когда Захаров решил сократить одну сцену, которая для меня была очень важна. Из-за этого я находился в таком возбужденно-нервном состоянии, что он понял - я без этой сцены не могу. Он автор спектакля, но я автор своей роли. Я должен ее начинать, и я должен ее заканчивать. Если бы этой сцены не было, я был бы очень расстроен, и Захаров пошел навстречу.

- Вас мучает мысль о голливудских актерах, которые по сравнению с вами получают бешеные, миллионные гонорары?

- Да, вы знаете, бедная, бедная наша страна. Была бы она побогаче - и мне было бы полегче.

- Но почему у нас даже талантливые актеры нищенствуют?

- Вы правы абсолютно. Мне не хочется выносить сор из избы, не хочется говорить, сколько, например, отпускных за два месяца мы в театре получаем. Это чудовищно. Не поверит никто.

- Три тысячи рублей?

- Я не буду говорить. На эти деньги можно только купить чемодан, на остальное не останется. Понимаете?!

- Поэтому вы и не осуждаете актеров, которые снимаются в дешевых телесериалах?

- Не осуждаю, потому что сегодня к зрителю пробиться очень трудно. И актеры пробиваются к зрителю только через сериалы, которые очень низкого качества, потому что это уже другой подход, не кинематографический.

- Какие у вас отношения с кинорежиссерами?

- Мне нравятся интеллигентные режиссеры. Например, Андрей Розенков. Я играл у него в картине `Северное сияние`. Было очень приятно работать, интересно. Он очень интеллигентный человек. Таких сейчас все меньше и меньше. Интеллигентность сегодня человеку мешает. Потому что это отсутствие всякого жлобства и нахрапистости, пробивания какого-то. Самое главное - внутреннее ощущение себя. Есть люди, которые считают себя интеллигентами, семи пядей во лбу и центром вселенной. Интеллигент никогда этого не скажет. Ему даже в голову это не придет.

- Дима Астрахан интеллигент?

- Вообще, творческий человек, как сказал, по-моему, Эльдар Рязанов, `не может быть хорошим человеком`. То есть он должен иногда заставить себя быть грубым, жестоким, напористым, в чем-то деспотичным, особенно в кинематографе.

- Я в вас влюбилась в фильме Астрахана `Все будет хорошо`. Вы так замечательно там играли, так трогательно.

- А мне больше нравится его картины `Ты у меня одна`. Она очень душевная, очень эмоциональная. И мне кажется, она больше трогает зрителей. Когда ее показывают по телевидению, обязательно кто-то потом подходит на улице, какие-то слова говорит.

- Вот вы пробили свой ресторан `Трамм` - значит, получается, вы тоже банальный бизнесмен?

- Дело в том, что ресторан находится в нашем же театре. Мне не надо было куда-то ходить пробивать, вот в чем дело. Я просто поговорил с нашей дирекцией, с руководителем. После этого был художественный совет, они все проголосовали за то, чтоб ресторан у нас был.

- Вы, наверное, подумали: зачем ждать милости от природы, лучше сделать все своими руками?

- Я бы этого не сделал, если бы не мой товарищ. То есть идея моя, но я бы ее не осилил, потому что на это нужны деньги.

- Александр Викторович, двух жен вы оставили тоже по материальным причинам?

- Вы знаете, я не люблю об этом говорить вообще. Так в жизни случилось, так тому и быть. Я вообще вот эти фотографии семейные на обложках - жена, детишки одеты в какие-то кружева и шляпки, рядом пианино, какие-то позы, трава, собаки - не выношу. И вообще не люблю об этом говорить. Это мое и никого не касается.

- Только друзей и родных?

- И друзьям я не рассказываю. Я живу так, как я живу. Никаких дурных поступков я стараюсь не делать. Вот и все.

- Мне кажется, что у вас накопилось очень много претензий и требований к окружающему миру и к себе самому. И в этом есть какая-то ваша грусть: тут не дали, там недодали, друзей нет, предателей вокруг много. Есть такое?

- Ну... да. Так все и есть. Может быть, кто-то со стороны подумает: мне бы его проблемы, но для меня это действительно проблемы. Это мне очень мешает.

- Вам что, в жизни не везет на порядочных людей или вы просто слишком близко к сердцу все принимаете?

- А вы сами обратите внимание: вещей, которые раздражают, вокруг тебя всегда больше, чем тех, которые радуют. Несправедливость всегда давит справедливость.

- Но я же вижу: в глубине души вы счастливы!

- Это вы хватили! По-моему, могут быть только мгновения и счастливые моменты. Может быть, минуты и даже часы, но не годы. Я абсолютно в этом уверен. Потому что в мире процветает полное несоответствие того, что должно быть и что есть на самом деле.

- А может быть, вы просто старый ворчу и ваша лучшая песня еще не спета?

- Я не знаю, но все равно я в ожидании. Я все время нахожусь в состоянии готовности. Вот и все.